О чём думает человек, узнавший о заболевании ВИЧ-инфекцией? О том, сколько ему осталось жить? Волнуют методы лечения ВИЧ-инфекции и их эффективности? Нет! Он сначала думает, как сообщить о диагнозе «ВИЧ-инфекция». На наших тренингах мы предлагаем поучаствовать и подросткам, и детям в ролевой игре «Степной огонь». Вносим в нее небольшой игровой блок: предлагаем подумать, как участники будут сообщать о своём диагнозе  «ВИЧ-инфекция» близким людям. Затем предлагаем прожить эту ситуацию в игре, анализируем разные варианты возможного поведения сторон, вовлеченных в драматические события.

Слово ранит душу

Люди всех возрастов отлично понимают, что сообщить о диагнозе даже самому близкому человеку непросто. Взрослым это дается тяжелее, чем детям, даже когда есть лишь подозрение о ВИЧ-инфекции. Выясняется, что близкими для разных людей могут быть не одни и те же родственники. Для кого-то это – мама, кому-то – сестра или брат. Далеко не всегда – жена, как принято считать – «вторая половинка».

Трудное для восприятия известие ранит душу и «виновника» события, и его близких. Трудно предугадать, какой будет реакция человека. Все понимают, что с этого момента жизнь изменится у всех, она пойдет как-то иначе.

По-другому не может быть: ты думал, что никак не столкнешься с проблемой ВИЧ-инфекции – а она не прошла стороной. Не задела кого угодно, лишь бы это были незнакомые тебе люди, а не твои близкие.

Два главных вопроса

Первый вопрос, к которому нужно быть готовым: «Как это могло произойти?». Его чаще всего задают своим супругам, если твердо уверены в непричастности к произошедшему.

Люди у нас, всё-таки, довольно грамотные. Они понимают: ВИЧ передается инъекционным путем, при употреблении наркотиков. Для взрослых пути передачи ВИЧ — половые контакты и «через кровь», других вариантов нет.

Близким взрослым обе темы: наркотики и внебрачные отношения – одинаково неприятны. Женатому человеку проще признаться в чём угодно: в уколе иглой, припрятанной в почтовом ящике, при обыске наркомана, медицинском учреждении – но только не в супружеской неверности. Или просто неверности.

Две обыкновенные истории про скелеты в шкафу

История первая. Женщина за 60 лет, в возрасте. Дочь то ли замужем, то ли просто сожительствует с человеком – почти ровесником ее матери. У дочери и зятя – ВИЧ-инфекция. Семья не самая благополучная, типичная проблема сельской глубинки – алкоголь. У мамы в больнице выявляют ВИЧ-инфекцию. По ее версии, она могла инфицироваться, вытирая кровь кого-то из детей (зубные щетки у них индивидуальные).

История вторая. Женщина поступила в роддом, собралась рожать. Чуть позже у нее обнаружена ВИЧ-инфекция. Провели клинический разбор в роддоме – пришли к выводу, что заразиться она могла только при педикюре.

Вирус передается в быту?

Утверждают, что у каждого из нас в шкафу – свой скелет. Иногда – с ВИЧ-инфекцией. Из первой истории можно сделать вывод, сокрушающий привычные представления о путях передачи ВИЧ: вирус передается в быту!

Подобные истории чаще происходят с маргинальными или полумаргинальными персонажами. Мне проще поверить, что у мамы случился половой контакт с собственным зятем. Такое бывает между ровесниками. Но как маме признаться в том, что согрешила с мужем собственной дочери? Как сообщить о диагноза «ВИЧ-инфекция» и причинах заражения?

ВИЧ-инфекцией можно заразиться при маникюре-педикюре?

Вторая история еще интереснее. Выводы расследования должны были повлечь за собой немедленное эпидемиологическое расследование и внеплановую проверку условия работы злосчастного кабинета маникюра-педикюра. С самыми жесткими санкциями. Была ли проведена такая проверка? Об этом моя собеседница, работающая в роддоме, мне не сообщила. Возможно, она просто об этом не знает.

Очевидно одно: ни женщина, ни медицинская организация в такой ситуации не заинтересованы в установлении истины. Если твердо не уверены в своих действиях. Женщина, например, могла не иметь внебрачных контактов, но они могли быть у ее мужа. Если ее муж здоров, то женщина, чувствующая за собой «грешок» будет вполне удовлетворена заключением об инфицировании при маникюре-педикюре.

Медицинским учреждениям версия маникюра тоже выгодна. Она снимает сомнения о возможном инфицировании при медицинских манипуляциях. Если при внеплановой проверке кабинета будет обнаружено нечто вопиющее.

Мифы всякие нужны, мифы разные важны

У обеих историй, при их различиях, есть одно общее следствие: они льют воду на мельницу ВИЧ-диссидентов и способствуют дискриминации людей, живущих с ВИЧ.

ВИЧ-диссиденты рады до смерти: медицинские работники не могут договориться даже в таких базовых понятиях, как пути передачи ВИЧ. Значит, как бы не надували щеки специалисты, ВИЧ-инфекция изучена плохо, да и вообще ее нет!

Второе следствие: мифы мешают достижению истины. Они ставят в опасность заражения других людей в однотипных ситуациях: причины инфицирования непонятны, эпидемию не остановить.

Даже пострадавшие будут активно тиражировать удобные для всех мифы. Следовательно – распространять информацию о возможном инфицировании в быту, при косметологических манипуляциях. Культивирующееся чувство страха не сможет не вызвать ухудшения отношения к людям, живущим с ВИЧ.

Правы древние: ищите, кому выгодно!